опрос на улице

Не гадая, в ад или в рай...

Так, или примерно так, обстояло дело, когда я, вооружившись блокнотом и ручкой, отправилась выполнять задание руководства АХЖ (Ассоциации Христианских Журналистов). А оно было непростым — пообщаться с представителями старшего поколения и узнать, как они готовятся к своему последнему часу. Не секрет, что многие из них уже отложили деньги на свои похороны, приготовили необходимые вещи, даже зарезервировали местечко на кладбище... А вот как обстоит дело с душой? Что думают люди по этому поводу?

— Я в бессмертие души вообще не верю! — огорошила меня первая же старушка. — Хотя в церковь хожу. И Богу молюсь.
— А что надо сделать, чтоб умереть спокойно?
— Как — что? Ничего не надо делать. День придет — и все.
— И — не страшно?
— Нет, конечно. Чего страшно? Каждый день люди умирают. Тело червяки съедят, а душа на сороковой день улетает и — все! Нет ее!
* * *
Подхожу к следующей лавочке, на которой расположились сразу трое. Задаю вопрос.
— 0-о! Это чтобы разом! — едва ли не хором восклицают женщины. — Умереть так, чтоб внезапно! Валяться-то кому ж хочется!..
— Так, а это... подготовиться?
— Мы за себя спокойны! — уверенно отвечает та, что по центру, женщина характера крутого и властного. — Не маньяки, не садисты, не изверги! Вы только гляньте, кого по телевизору показывают! А вот вы! Вот вы-ы-ы! Молодежь современная!.. Не шьете! Не вяжете!! Младенцев грудью не кормите!!!
Страсти накаляются. Подходит еще одна тетенька, обвешанная тяжелыми сумками, кивает в мою сторону:
— За что агитируют?
Ей разъясняют, что так мол и так...
— Х-ха! — восклицает тетенька, покрутив пальцем у виска. — Подохнешь, потом сожгут, зароют и — все!
— А душа?
— А черт ее знает!
* * *
С мужчиной лет 60-ти, на вид — очень умным и строгим, мы разговорились на ступеньках эскалатора.
— Как, — спрашиваю, — человек должен подготовиться к отходу в мир иной?
— Так существует же множество нюансов! — недовольно отзывается он. — Чего это вы так, в лоб, спрашиваете? Все зависит от того, кто умирает, когда, где, какую жизнь он прожил...
Уточняю:
— Ну, а если — вы? К примеру?
Обижается:
— А я, между прочим, пока и не собираюсь. И вообще — я сомневаюсь, что вам много скажут.
* * *
Слепая 80-летняя бабушка откликнулась:
— А не знаю... Умру, сожгут, и все. Неграмотная я — один класс образования; не просвещал меня никто. Как в 20 лет из деревни приехала — так всю жизнь уборщицей и проработала. Думать было некогда...
* * *
— Кто ж его знает, когда он придет, смертный-то час? — в раздумье произносит другая, помоложе. — Вот я убиралась в комнате, в глазах потемнело, и на тебе, приступ!.. Еле откачали. Куда душа пойдет?.. А Бог ее знает! Если я нагрешила много — так, наверное, и умрет вместе со мной. А если нет — уйдет туда, к Богу, будет жить отдельно от меня. Только как узнать, нагрешила я или нет?
* * *
Дедушка 87-и лет несколько раз затянулся «беломориной», поулыбался:
— Не знаю. Мне теперь думать только о Ковалевском кладбище. Живу одним днем...
* * *
— Не люблю думать об этом! — призналась женщина, которой перевалило за 80, умная и начитанная. — Умру — и умру. Хоронить, правда, некому. Нас воспитывали атеисты, так я и в Бога не верю. Душа, я думаю, все-таки не бессмертна. Хотя — во что я верю — так это в то, что есть у меня Ангел-хранитель. За меня все время как будто кто-то заступается. Все мои обидчики — из этого же подъезда — умерли страшной смертью; я знаю, как мне поступать в некоторых случаях — подсказывает какая-то сверхинтуиция.
— Но если есть Ангелы, существует и Бог...
— Ну... (замялась, по лицу пробежала гримаска) — В Бога я как-то не очень...
* * *
Догоняю на улице старенького дедушку, который еле-еле бредет со своей клюшкой.
— Я из газеты... У меня к вам вопрос...
Сквозь зеленые стекла очков — настороженный взгляд.
— Как человек должен подготовиться к своему последнему часу?
— Не знаю... — разговор происходит на ходу, и дед вдруг начинает двигаться быстрее. — Никому не хочется готовиться... — еще быстрее. — Все жить хотят! — и с этими словами ка-ак сиганет за угол.
* * *
Н-да, — думаю. Напугала дедушку. Впредь стараюсь быть поосторожнее. А вообще — народ разговорчивый. Только и успеваю записывать:
— Не знаю...
— Без понятия...
— Я жизнью плохой не жила, может, все обойдется...
— В церковь надо ходить, не хулиганить...
* * *
Но особенно мне понравилось высказывание одного человека, который на вопрос, куда денется после смерти его душа, весело ответил:
— Это пускай за нас Господь Бог думает.
Ой, бедный Господь Бог в таком случае! Вот уж Кому впору посочувствовать! Сотворил нас, грешных, да еще возился с нами столько времени, да Сына Своего не пожалел за нас отдать, — а теперь, оказывается, еще сиди и думай за всех! Кошмар какой-то...
* * *
Были, конечно, и те, кто сумел достойно выйти из положения. Например, одна застенчивая старушка сказала, что перед смертью надо исповедаться и причаститься.
— Я должен попросить у Бога прощения за все свои грехи за 85 лет! — с улыбкой ответил один симпатичный дед.
— Да я думаю, вся жизнь — подготовка, — задумчиво произнес высокий человек с длинными седыми волосами. — И чем раньше начнешь задавать себе этот вопрос, тем лучше.
* * *
Но таких людей встречалось очень мало. Все прочие или пребывали в неопределенности, или были настроены крайне беспечно.
— Х-хо-о-о! Я не хочу задумываться о своем последнем часе! —выкрикнул один представитель старшего поколения и устремился прочь такими шагами, словно на ногах у него были не обычные кроссовки, а семимильные сапоги.
А следующий встречный — тот просто рассмеялся, а потом сказал, улыбаясь светло и безмятежно:
— Человек должен жить не последним, а настоящим часом! Что о нем задумываться-то?

В общем, главное, что я поняла за время своих странствий по питерским дворам — это то, что смелый мы все-таки народ. Удалой и бесшабашный. Национальные черты, которые не раз выносили нас в нелегких ситуациях… Только в данном случае на этих самых чертах далеко не уедешь.
Когда я слушала людей, мне было больно за них, хотелось сказать: да о чем вы, родные?.. Впереди у вас — не крематорий, а вечность! Почему вы боитесь подумать о вечности? Можно ли так наплевательски относиться к своей душе? Может быть, все-таки разобраться с этим вопросом, пока есть время, чтобы не страдать потом от последствий своей беспечности?